2.2.1. Проблема правовой природы и отраслевой принадлежности личных неимущественных прав физических лиц

2.2. Понятие и признаки личных неимущественных прав физических лиц

2.2.1. Проблема правовой природы и отраслевой принадлежности личных неимущественных прав физических лиц

Исследование личных неимущественных прав физических лицах1 непременно требует ответа на вопрос об их правовой природы, места среди смежных правовых явлений, а также роли и значения в общей правовой системе. Анализ современной специальной литературы дает нам возможность выделить три основных направления в понимании личных неимущественных прав физических лиц: 1) личные неимущественные права являются составной частью понятия «нематериальное благо», 2) личные неимущественные права являются составной гражданской правоспособности, 3) личные неимущественные права являются правами sui generis 4) личные неимущественные права являются разновидностью субъективных гражданских прав. Рассмотрим поочередно все из указанных подходов.

Первый подход, согласно которому личные неимущественные права являются составной частью понятия «нематериальное благо», впервые был сформирован в российской цивилистической литературе. Так, Н. Д. Егоров, анализируя права на неимущественные блага, воплощение которых осуществляется личностью, отнес к нематериальным благам такие, как право на имя, право на товарный знак, право на честь и достоинство, право на собственное зображення1. Аналогичный подход демонстрируют и К. И. Голубев и С. В. Нарыжный, которые утверждают, что понятием «неимущественные блага» охватывается понятие «неимущественные права» 2. В свою очередь Т. А. Фаддеева, рассматривая вопрос личных неимущественных прав, прямо утверждает, что по своей природе они являются благами второго уровня, которые образуют содержание конкретных правоотношений, вследствие чего считаются урегулированными нормами права. Вместе благами первого уровня является собственно нематериальное благо, неразрывно связано с самим существованием личности и существует независимо от его правовой регламентации3. Такая позиция, по нашему мнению, в определенной мере юридически неточной. Дело в том, что при ее формулировке авторы неправомерно смешивают две различных правовых категории: субъективное гражданское право и нематериальное благо4. Несмотря на внешнюю схожесть данные категории не являются тождественными, поскольку каждая из них, как отдельное правовое явление, имеет четкое и определенное понятие, содержание и структуру. Близость данных категорий определяется на общефилософском уровне. Ведь с философской точки зрения понятием «благо» охватывается все, что имеет для человека положительное значение1 и любую циннисть2. Именно поэтому любое право для человека носит определенную ценность и с точки зрения общей философии имеет все основания признаваться определенным благом. Однако, если к решению вопроса подходить с точки зрения юриспруденции, то следует заметить, что основное различие между нематериальным благом и личным неимущественным правом определяется в плоскости их правовой природы. Дело в том, что нематериальное благо в соответствии с положениями Главы 15 ГК Украины рассматривается как объект гражданских правоотношений, а соответственно и субъективных гражданских прав3, составляющих содержание этих правоотношений. Классическим в этом смысле стало высказывание Г. Ф.Шершеневича, который писал: «. субъективное право является средством для обеспечения пользования благами, но последние так мало относятся к понятию прав, как сад к садовой ограды »4. Будучи объектами соответствующих субъективных гражданских прав, нематериальные блага призваны удовлетворить потребность и интерес человека. Но, по большому счету, нематериальные блага существуют в обществе независимо от того, подпадают ли они под правовое воздействие или нет. Жизнь, здоровье человека, его честь и достоинство будут существовать независимо от того, закреплено соответствующее право на них, или нет, - они объективны в своем содержании. Это так. Однако подходя к данному вопросу диалектически, следует признать, что для нас важно не только наличие у лица этих благ, но и возможность использовать данные нематериальные блага при необходимости, а также осуществить их эффективную охрану. А здесь уже важно решение этих вопросов именно с точки зрения права. В то же время нужно отметить, что такая точка зрения не всегда делится в юридической науке. Так, Р. И. Халфина считает, что в данном случае термин «право» употребляется только по традиции, а «... строго говоря, данный термин не соответствует сущности отношений. Обеспечивается и охраняется государством не право на неприкосновенность, честь, достоинство, а сами эти нематериальные блага. правоотношения, в связи с рассматриваемыми социальными благами возникает только в случае посягательства на них »1. По нашему мнению, такая позиция уязвима. Ведь непонятным остается то, каким образом может государство обеспечить и охранять указанные блага, которые, как мы уже отметили выше, являются объективными? Только путем воздействия на соответствующие общественные отношения, содержанием которых есть соответствующие права и обязанности их участников. Есть только непосредственно повлияв на соответствующие общественные отношения, а соответственно и на субъективные гражданские права и обязанности, которые составляют их содержание, можно достичь желаемого эффекта - обеспечить и защитить нематериальные блага. И поэтому мы соглашаемся с Л. А. Красавчиков, которая утверждает, что отсутствие прав на любое, даже объективно существующее естественное благо делает их «юридически беззащитными» 2. Это означает, что государство, закрепляя за лицом субъективное личное неимущественное право на соответствующее нематериальное благо, защищает именно это право, чем косвенно осуществляет защиту и соответствующего блага. Итак, учитывая вышесказанное правильным будет вывод, согласно которому личное неимущественное право не носит правовой природы «нематериального блага».

Второй подход к пониманию правовой природы личного неимущественного права сводится к тому, что личное неимущественное право является элементом гражданской правоздатности3. Данная концепция получила свое развитие через определенные тенденции в литературе, субъективные права не является единственным видом гражданских прав. И поэтому их правовую природу начали искать в других правовых явлениях, в частности, в правоспособности. При этом следует отметить, что в теории права также нет единого понимания такой правовой категории как «правоспособность», и поэтому в цивилистике отличается несколько основных подходов к пониманию понятия «гражданской правоспособности». В первую очередь понятие «гражданской правоспособности» рассматривается как особая юридическая свойство (качество) лица, что позволяет ей быть субъектом права1. Так, по мнению В. А. Кучинского, «. будучи как бы «правом на право», правоспособность тем не менее остается лишь свойством, но такой, без которой человек не может считаться субъектом права »2. Вторая концепция носит название концепции «статичной гражданской правоспособности» и сводит само понятие «гражданской правоспособности» к пониманию его как особого субъективного гражданского права3. Один из авторов этой концепции С. Н. Братусь определял правоспособность как необходимое условие правообладания, т. е. необходимую предпосылку возникновения субъективных гражданских прав4. То же время, поддерживая указанную концепцию, М. С. Малеин отмечал, что «. определяющим в понятии правоспособность является «право», а не «способность» »5. Третья концепция, автором которой считается М. М. Агарков, носит название «динамической правоспособности» и исходит из того, что, по мнению основателя, правоспособность следует понимать не как общую, абстрактную предпосылку для правообладания вообще ». правоспособность должна пониматься динамично. Гражданская правоспособность для каждого конкретного человека в каждый определенный момент означает возможность иметь конкретные права и обязанности в зависимости от ее взаимоотношений с другими лицами »6. Учитывая определенное понимание правовая природа субъективного права сводилась к требованию (притязания) 7. В несколько измененном виде указанная концепция находила свое место в научной литератури8. Вместе очевидными недостатками данной концепции является то, что такое понимание правовой природы правоспособности приводит к выводу, что физические лица не наделены равной гражданской правоспособностью, а ее объем зависит от различных обстоятельств, в том числе и от имущественного положения лица, противоречит самой сущности правоспособности. И наконец, четвертая концепция рассматривает правоспособность как особый вид правоотношений, возникающих между лицом и государством. В обоснование этого положения М. П. Карпушин утверждает, что правоспособность является «элементарным, первичным правоотношение», которое вроде правоотношения собственности и других абсолютных правоотношений, где обязанными по отношению к правоспособного лица выступают другие лица1. Однако в своем общем заключении авторы, независимо от их понимания понятия гражданской правоспособности, сходятся на том, что субъективные гражданские права реализуются не в правоотношении, а за ним и по своей сути является элементом гражданской правоздатности2. Особенно этот вопрос усложняется при определении правовой природы именно личных неимущественных прав, поскольку они наделены признаком определенной всеобщности. Так, по мнению Д. Н. Чечота, если право принадлежит не только конкретному лицу, но и всем другим лицам, то оно на этом основании не рассматривается как субъективное и квалифицируется как элемент правоздатности3. Несостоятельность такого подхода, по нашему мнению, объясняется тем, что личные неимущественные права являются не абстрактными возможностями или необходимым условием для приобретения субъективного права, а конкретными юридическими возможностями, которые четко регламентированы законодательно. Кроме этого, данные личные неимущественные права, в отличие от правоспособности, имеют основанием своего возникновения не только факт рождения, но и другие установленные законом юридические факты. Также следует обратить внимание и на то, что законодательно четко установлен содержание и объем данных прав, а также все возможные способы их осуществления, не характерно для правоспособности. Призрачной кажется также и указание на определенную всеобщность данных прав, поскольку личные неимущественные права никогда не принадлежали всем, поскольку они осуществляются лицами не отвлеченно, а в рамках конкретного правоотношения, и именно в этих пределах они четко закрепляются за конкретным лицом - носителем данного права.

Следующий подход в понимании правовой природы личных неимущественных прав демонстрирует К. Ф. Егоров. По его мнению, личные неимущественные права довольно специфической разновидностью гражданских прав, поскольку в них отсутствует собственный обьект1, а момент их возникновения невозможно определить, а потому личные неимущественные права не являются субъективными гражданскими правами в специальном смысле этого понятия и составляют особую категорию гражданских прав. Они не требуют никаких юридических фактов для своего возникновения, являются равными и конкретными для каждого гражданина с момента обнаружения правоздатности2. По нашему мнению, такая позиция автора полна ложных подходов. В частности, автор не дает ответа на вопрос, что же это за специальная категория гражданских прав и в чем проявляются конкретные ее особенности, дают нам достаточно оснований утверждать об их юридической природе sui generis. Вместе, дополнительным основанием для опровержения такого утверждения есть четкая определенность объекта этих прав, которым есть соответствующие нематериальные блага. Итак, учитывая вышесказанное, приходим к выводу, что личные неимущественные права не носят природы определенной специфической категории и не являются правами особого вида.

И последняя по счету является концепция, согласно которой личное неимущественное право является разновидностью субъективных гражданских прав. При этом следует сразу отметить, что такая концепция доминирующей. Основными аргументами по данной концепции авторы считают то, что личные неимущественные права имеют те же признаки, что и субъективные гражданские права. В частности, в общей теории гражданского права, при характеристике субъективного гражданского права выделяют несколько основных отграничительных признаков субъективных гражданских прав1:

A. Субъективное гражданское право является не абстрактной возможностью, а конкретными пределами, точной мерой возможного (разрешенного) повединки2.

B. Субъективное гражданское право как мера (предел) возможного поведения - это связь единичного субъективного права и права обьективного3.

C. Субъективное право обеспечено корреспондирующим ему обязанностью.

D. Субъективное право устанавливается относительно поведения конкретного (соответствие) субъекта, причем, в отношении конкретного взаимодействия этого субъекта с другими лицами (лицом).

Иногда в литературе этот перечень продолжают и другим признакам. В частности, А. Ф. Скакун при характеристике субъективного права исходит дополнительно из таких признаков: оно предоставляется с целью удовлетворения интересов правомочного, оно существует в правоотношениях, оно обеспечивается (гарантируется) державою1. По нашему мнению, такие признаки действительно важными и такими, которые характерны субъективным правам. Однако не только субъективным правам, но и другим правовым категориям (например, субъективным гражданским обязанностям), поэтому и теряют свою различительную способность.

Нет единства и в понимании субъективного гражданского права среди ученых. Первое и практически хрестоматийное определение понятия «субъективное гражданское право» дал С. Н. Братусь, который в своей работе «Юридические лица в советском гражданском праве» еще почти 60 лет назад писал «... любое субъективное право есть определенная мера поведения »2. В то же время в литературе было определено, что при определении понятия субъективного гражданского права следует указывать не только на степень, но и на вид возможного поведения, поскольку понятие степени является понятием, характеризующим субъективное гражданское право лишь с количественной сторони3, а суб 'объективное право является не только возможность субъекта действовать, а действовать в соответствующих пределах (мера поведения) и соответствующим образом (вид поведения) 4. Некоторые авторы на основании подобных аргументов, вообще предлагают отказаться от использования в понятии субъективного гражданского права понятие «мера» 5. Вместе с тем такой подход подвергается справедливой критике в современной литературе. Так, по мнению А. Стефанчук ». категория «мера» может быть применена при определении субъективного гражданского права, поскольку, с одной стороны, она характеризует субъективное право как сложное структурное образование, состоящее из ряда элементов, а с другой - используется и для качественной характеристики субъективного права, поскольку способствует пониманию последнего как возможности определенного поведения. Таким образом, обозначение «мера возможного поведения» вводится в определение субъективного гражданского права для его количественно-качественной характеристики. Поэтому использование в определении категории "вид" возможного поведения является лишним »1. По аналогичной аргументации нам представляется и нецелесообразным применение при определении субъективного гражданского права использования понятия «границы», которым оперируют отдельные ученые при определении понятия «дозволенного поведения» 2. Ведь если определенное поведение является разрешенной, то понятно, что она имеет определенные количественные границы, на что указывает понятие «мера».

Итак, учитывая вышесказанное, под понятием субъективного гражданского права следует понимать основанную на нормах объективного гражданского права меру дозволенного поведения конкретного субъекта во взаимоотношениях с другим лицом (лицами). Учитывая это личное неимущественное право, как разновидность субъективного гражданского права должно включать в себя в первую очередь как базовые именно указанные признаки личного неимущественного права. Остальные признаков, будут выделяться нами ниже, должны уже четко характеризовать его роль и место в системе субъективных гражданских прав.

Важным при характеристике личных неимущественных прав является не только определение их правовой природы, но и вопросы отраслевой принадлежности. Особенно этот вопрос обостряется в последнее время, когда в Украине происходит очередное перераспределение «сфер влияния» между отраслями права. Так, в связи с этим в литературе встречается точка зрения, согласно которой утверждается, что личные неимущественные права носят исключительно конституционно-правовой природу3. То же время, как представляется нам, такой подход к воде суженным и имеющим определенные недостатки. В первую очередь, мы считаем, что нельзя определять отраслевую природу того или иного правового явления только ввиду того, что его начала имеют свое положительное закрепление в Конституции Украины. По нашему мнению, назначение Конституции вообще заключается не столько в том, чтобы «приписать» те или иные отношения в «сферу своего влияния», сколько в том, чтобы закрепить общие принципы национального правопорядка. И именно основополагающие права и свободы граждан, указанных в Конституции - это не столько определение исключительного их конституционного характера, сколько отнесения самого феномена «незыблемости прав человека» в общих и фундаментальных принципов национального правопорядка. И поэтому некорректным будет утверждение, согласно которому любые права могут считаться имеющими исключительно конституционно-правовую отраслевую принадлежность, поскольку они имеют положительное закрепление в Конституции данного государства. Мы убеждены, что отраслевая принадлежность того или иного права должна определяться исключительно с точки зрения того, какая отрасль права создает для соответствующего правового явления общие принципы для его дальнейшего развития. Так, например, если вопрос касается субъективных прав, то их отраслевая принадлежность должна определяться не столько с точки зрения их положительного закрепления (это может быть связано с определенной «нормативной конкуренции», когда одно и то же право имеет положительное закрепление в двух или более разноотраслевых нормативно-правовых актах), сколько ввиду того, какая отрасль права создает для данных субъективных гражданских прав условия для их осуществления и защиты. Так, например, никто же не будет оспаривать цивилистической природе права собственности только потому, что его начала закреплены в ст. ст. 13, 41 Конституции Украины.

Учитывая все вышеизложенное, приходим к выводу, что для личных неимущественных прав, отдельные из которых имеют закрепление в положениях Конституции Украины, присущая гражданско-правовая природа. Ведь именно дух юридического равенства, самостоятельности, имущественной независимости являются теми началами, которые наиболее полно соответствуют сущности данных прав, а присущий гражданскому праву восстановительно-компенсационный метод как лучше способен обеспечить развитие и защиту данной категории субъективных гражданских прав. Все выше приведенное побуждает нас к выводу, что личные неимущественные права физических лиц носят правовой природе субъективных прав с соответствующей гражданско-правовой отраслевой принадлежности.