Еще не так давно границы свободы выражения взглядов определялись в Европе исключительно законодательством национальных государств, а споры были предметом рассмотрения национальных судебных органов без какого-либо внешнего контроля. Ситуация коренным образом изменилась с принятием Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод (Конвенция, Европейская конвенция) и введением механизма правоприменения, в котором Европейский суд по правам человека (Суд, Европейский суд) играет решающую роль.
Статья 10 Европейской конвенции стала ключевым инструментом для стимулирования национальных органов всех 47 государств – членов Совета Европы не только воздерживаться от ограничения свободы выражения взглядов, но и способствовать прозрачности, плюрализму средств массовой информации и свободе Интернета.
Способ, которым статья 10 Конвенции (которая, кстати, касается не только права на свободу выражения взглядов, но и защищает право на доступ к информации) толковалась и применялась Европейским судом, в значительной мере способствовал повышению уровня свободы выражения взглядов и свободы СМИ в странах, которые стали государствами – членами Конвенции после падения Берлинской стены.
В странах, уже имевших давние демократические традиции, право на свободу выражения взглядов и информации было расширено под влиянием статьи 10 Конвенции, особенно относительно вопросов, представляющих общественный интерес.
В других странах – членах Совета Европы с менее крепкими демократическими институтами, таких как, например, Турция или Украина, ситуация со свободой выражения взглядов (особенно в сфере политики), а также свободой печати остается стабильно сложной. Так, несмотря на то, что Конвенция (присоединившись к которой, Украина взяла на себя обязанность гарантировать определенные Конвенцией права и свободы) действует в нашей стране с далекого 1997 года, Украина в период с 2002 по 2017 годы занимала в рейтинге стран по Всемирному индексу свободы печати места с 87 (2008 г.) по 138 (2004 г.). В 2017 году, несмотря на определенные положительные тенденции в течение последних двух лет, Украина расположилась на далеком 102 месте между Гвинеей и Бразилией и опередила только 6 государств – членов Европы из 47.
Низкая позиция в мировом рейтинге верховенства права (World Justice Project) также является индикатором уровня защиты прав и свобод в Украине.
В данной статье автор анализирует некоторые аспекты практики применения Судом ст. 10 Конвенции, связанные с выражением взглядов относительно судебной власти.
Свобода СМИ vs авторитет судебной власти
Первым решением Европейского суда о нарушении ст. 10 Конвенции было решение от 26.04.79 г. по делу "Санди Таймс" против Соединенного Королевства" (The Sunday Times v. the United Kingdom).
В этом решении Европейский суд пришел к выводу, что судебный запрет публиковать в издании "Санди Таймс" (Sunday Times) статью о рассмотрении судом иска о возмещении убытков, связанном с наркотиком талидомид и его использованием, является нарушением ст. 10 Конвенции.
Такой судебный запрет, который обосновывался национальным судом необходимостью предотвратить проявление возможного неуважения к суду и негативного влияния на судебную систему, не был, по мнению Европейского суда, допустимым, поскольку соответствующее ограничение в свободу выражения взглядов не прошло так называемый тройной тест, который был впервые применен в данном решении Европейского суда.
Суть теста, который в дальнейшем широко использовался в делах о нарушении ст. 10 Конвенции, заключается в том, что ограничения в свободу выражения взглядов со стороны национального законодательства возможны в случае, если они (1) установлены законом, (2) преследовали цель, являющуюся легитимной в соответствии со ст. 10 Конвенции, и (3) были необходимы в демократическом обществе для достижения указанной цели.
Судебный запрет, который был, по мнению национального суда, необходим для поддержания авторитета и обеспечения беспристрастности судебной власти, не прошел последний этап теста – не был признан Европейским судом необходимым в демократическом обществе.
В решении по данному делу, принятому минимальным большинством голосов (11/9), Европейский суд предусмотрел повышенный уровень защиты права СМИ на свободу распространения информации, представляющей общественный интерес, а также признал право общественности получать такую информацию.
Принципы в сфере свободы выражения взглядов
В дальнейшем позиция Европейского суда по этому, а также другим решениям по делам о нарушении ст. 10 Конвенции способствовала разработке следующих принципов в сфере свободы выражения взглядов (в частности СМИ) и права на доступ к информации:
– свобода выражения взглядов составляет одну из существенных основ демократического общества и является одним из основных условий прогресса общества и самовыражения каждого из его членов. Согласно части 2 статьи 10 Конвенции упомянутое положение применяется не только к "информации" или "идеям", которые благоприятно воспринимаются или считаются неоскорбительными или не вызывают какой-либо реакции, но также к тем, которые обижают, шокируют или вызывают обеспокоенность. Такими являются требования плюрализма, терпимости и широкого кругозора, без которых нет "демократического общества". Как изложено в статье 10, свобода выражения взглядов имеет исключения, которые, однако, должны четко толковаться, и потребность в таких ограничениях должна быть убедительно установлена;
– узкий круг возможностей властных органов для ограничения свободы взглядов и распространения информации по вопросам, представляющим общественный интерес, например, в случае высказываний о судебной системе, даже в контексте производств, которые еще не завершены относительно других подсудимых (Sьrek v. Turkey; Axel Springer AG v. Germany; Roland Dumas v. France; Gouveia Gomes Fernandes and Freitas e Costa v. Portugal);
– уровень враждебности (E.K. v. Turkey) и потенциальная серьезность конкретных высказываний (Thoma v. Luxembourg) не лишают права на высокий уровень защиты, учитывая существование вопроса, представляющего общественный интерес (Paturel v. France);
– СМИ играют существенную роль в демократическом обществе. Хотя они не могут переступать определенные границы, в частности, относительно репутации, прав других лиц и необходимости предотвращения разглашения конфиденциальной информации, однако их обязанностью является передача информации и идеи по всем вопросам общественного интереса, включительно с теми, которые касаются правосудия;
– статья 10 Конвенции защищает право СМИ разглашать информацию, представляющую общественный интерес, при условии, что они действуют добросовестно и используют проверенную фактическую базу; предоставляют "достоверную и точную" информацию, как того требует журналистская этика;
– свобода СМИ предоставляет общественности одно из самых лучших средств получения информации и формирования идей и отношения к политическим лидерам. Более обобщенно свобода политических дебатов находится в самом сердце построения демократического общества, что насквозь пронизывает Конвенцию. Граница допустимой критики относительно такого публичного лица, как политик, более широкая, чем относительно частного лица. В отличие от последнего, первый неизбежно и сознательно идет на то, чтобы все его слова и поступки были объектом пристального внимания со стороны журналистов и широкого круга общества, поэтому должен проявлять большую толерантность;
– границы допустимой критики при определенных обстоятельствах могут быть более широкими, когда речь идет о государственном служащем, исполняющем свои полномочия, чем когда речь идет о физических лицах. Однако нельзя утверждать, что государственные служащие сознательно подвергают тщательному обследованию каждое свое слово или действие в той же мере, как это делают политики, и следовательно к ним должны применяться те же механизмы, что и к последним, когда речь идет о критике их деятельности. Государственные служащие должны пользоваться общественным доверием, а значит, может возникнуть необходимость в их защите от оскорбительных словесных нападок при исполнении ими своих обязанностей;
– размежевание между фактическими утверждениями и оценочными суждениями (Oberschlick v. Austria).
Существование фактов может быть продемонстрировано, в то время как истинность оценочных суждений не может быть проверена. Требование доказать истинность оценочного суждения невозможно выполнить, и оно нарушает свободу выражения взглядов, которая является основополагающей частью права, гарантированного ст. 10 Конвенции (De Haes and Gijsels v. Belgium). Если высказывания являются оценочным суждением, пропорциональность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточная "фактическая база" для обжалуемого высказывания, и, если нет, то указанное оценочное суждение может оказаться чрезмерным (De Haes and Gijsels, Oberschlick v. Austria; Brasilier v. France). Чтобы отличить фактическое высказывание от оценочного суждения, нужно учесть все обстоятельства дела и общий характер замечаний, учитывая, что утверждения по вопросам, представляющим общественный интерес, могут на этом основании быть оценочными суждениями, а не фактическими утверждениями о фактах.
Свобода выражения взглядов адвокатом vs авторитет судебной власти
Обстоятельства показательного в данном контексте дела Morice v. France № 29369/10:
– вынесение национальным судом приговора адвокату с возложением на него обязанностей компенсировать убытки и расходы в связи с его замечаниями относительно производства по судебному делу;
– замечания были воспроизведены в статье в ежедневной газете, где содержался текст письма, которое было отправлено адвокатом и его коллегой министру юстиции с просьбой проведения административного расследования, а также заявление, которое он сделал журналисту – автору обжалуемой статьи;
– вынося обвинительный приговор, апелляционный суд считал, что высказывание о том, что следственный судья продемонстрировал "поведение, полностью противоречащее принципам беспристрастности и справедливости", само по себе было диффамационным утверждением. Этот же суд также указал, что комментарии адвоката относительно задержек с передачей видеокассеты и его ссылка на рукописную карту от прокурора, адресованную судье, относительно которой адвокат использовал термин "молчаливое согласие", только подтверждали диффамационный характер обвинений (там же), при том, что "достоверность" утверждений не устанавливалась, и в защите добросовестности адвокату было отказано.
В решении Европейский суд взвесил следующие наработанные Европейским судом аргументы как относительно необходимости защиты авторитета судебной власти, так относительно свободы выражения взглядов адвокатами:
Аргументы в пользу авторитета судебной власти:
– как гарант правосудия, основополагающей ценности в государстве, которое руководствуется законом, судебная власть должна пользоваться доверием общества для успешного исполнения своих обязанностей. Поэтому может возникнуть необходимость защитить такое доверие от нападок, которые наносят серьезный ущерб и по сути являются необоснованными, особенно принимая во внимание тот факт, что на судьях, подвергающихся критике, лежит обязанность проявлять осмотрительность, которая мешает им ответить (Prager and Oberschlick v. Austria; Karpetas v. Greece; Di Giovanni v. Italy);
– выражение "авторитет судебной власти" включает, в частности, понятие того, что суды являются и большей частью воспринимаются обществом как надлежащая площадка для разрешения правовых споров и установления виновности или невиновности лица в уголовном обвинении, а также идею, что общество в целом уважает суды и уверено в их возможности выполнять указанные функции (Worm v. Austria; Prager and Oberschlick v. Austria). Речь идет об уверенности, которую должны вызвать суды в демократическом обществе не только у обвиняемых в уголовных делах, но также у общественности в целом (Kudeshkina v. Russia);
– за исключением случаев, которые наносят чрезвычайный ущерб и по сути необоснованы, и учитывая то, что судьи формируют часть основного государственного учреждения, они могут как таковые подвергаться персональной критике в допустимых пределах, и не только теоретически или обобщенно. Действуя в рамках своих официальных полномочий, судьи, таким образом, должны подлежать допустимой критике в более широких границах, чем обычные граждане (July and SARL Libйration).
Аргументы в пользу свободы выражения взглядов адвокатом:
– специфический статус адвокатов предоставляет им центральное место в процедуре осуществления правосудия в роли посредников между общественностью и судами. Поэтому они играют ключевую роль в обеспечении того, чтобы суды, чья миссия фундаментальна в государстве, базирующемся на принципе верховенства права, непременно пользовались доверием общественности (Schцpfer v. Switzerland; Nikula v. Finland; Amihalachioaie v. Moldova; Andrй and Another v. France);
– эта особая роль адвокатов как независимых профессионалов в ходе осуществления правосудия влечет за собой определенные обязанности, особенно в том, что касается их поведения. Хотя адвокаты подлежат ограничениям, связанным с их профессиональным поведением, которое должно быть осмотрительным, честным и достойным, они также пользуются исключительными правами и привилегиями, которые могут быть разными в разных юрисдикциях, но среди которых обычно есть определенная доля терпимости к доводам, используемым в суде (Van der Mussele v. Belgium; Casado Coca v. Spain; Steur v. the Netherlands; Veraart v. the Netherlands; Coutant v. France);
– свобода выражения взглядов адвокатов включает не только суть высказанных идей и информации, но и форму их выражения (Foglia v Switzerland). Адвокаты имеют право, в частности, комментировать на публике процесс правосудия, если только их критика не выходит за дозволенные рамки. Эти рамки обусловлены обычными ограничениями, применяемыми к поведению членов адвокатской коллегии, как указано в руководящих принципах, изложенных Советом коллегий адвокатов и юридических сообществ Европы, с особой ссылкой на "достоинство", "честь", "честность" и "уважение к... справедливому осуществлению правосудия". Эти правила способствуют защите судебной системы от неоправданных и необоснованных нападок, которые могут быть обусловлены исключительно желанием или намерением обеспечить, чтобы судебные дебаты осуществлялись через средства массовой информации, или сведением счетов с судьями, которые ведут определенное дело;
– вопрос свободы выражения взглядов связан с независимостью юридической профессии, имеющей ключевое значение для эффективного функционирования справедливого осуществления правосудия (Sialkowska v. Poland). Только в исключительных случаях ограничение свободы адвоката высказывать свое мнение может считаться необходимым в демократическом обществе. Однако следует осознавать разницу между высказываниями, сделанными адвокатом в зале суда и в других местах;
– что касается, прежде всего, вопроса о "поведении в зале суда", поскольку свобода выражения взглядов адвоката может поднять вопрос о соблюдении права клиента адвоката на справедливое судебное разбирательство, принцип справедливости свидетельствует в пользу свободного и даже пристрастного обмена мнениями между сторонами. Адвокаты обязаны "отважно защищать интересы своих клиентов", что означает, что иногда им придется решать, будут возражать ли они против поведения суда или обжаловать его;
– защита клиента может быть осуществлена путем появления в телевизионных новостях или с помощью высказываний в печати. С помощью подобных способов адвокаты могут уведомить общественность о недостатках, которые могут нанести вред судопроизводству. В связи с этим адвокат не может нести ответственность за все, что опубликовано в виде "интервью", в частности, если пресса отреагировала на его высказывания и он возражает, что делал конкретные замечания. Таким образом, если дело широко освещается средствами массовой информации в связи с серьезностью фактических обстоятельств и личностью людей, которые, вероятно, причастны к делу, адвоката нельзя наказывать за нарушение тайны судебного следствия, если он только озвучил свои личные комментарии относительно информации, которая уже известна журналистам и которую они намерены осветить в репортаже, с комментариями адвоката или без них. Однако если адвокат делает публичные высказывания, он не освобождается от обязанности проявлять осмотрительность относительно тайны ведения судебного следствия;
– адвокаты не могут позволять себе высказывания, которые настолько серьезны, что выходят за пределы допустимых комментариев без надежного фактического обоснования (A v. Finland), а также они не могут высказывать обиды. В деле Gouveia Gomes Fernandes and Freitas e Costa использование в замечаниях в адрес судьи тона разговора, который был не обидным, но ироничным или даже саркастическим, было признано отвечающим ст. 10 Конвенции (Gouveia Gomes Fernandes and Freitas e Costa). Суд оценивает замечания в их общем контексте, в частности, чтобы уточнить, можно ли их считать обманчивыми или ничем не оправданными личными нападками (Ormanni v. Italy; Gouveia Gomes Fernandes and Freitas e Costa), и обеспечить, чтобы использованные выражения имели довольно тесную связь с фактами дела (Feldek v. Slovakia; Gouveia Gomes Fernandes and Freitas e Costa).
В итоге Европейский суд пришел к выводу о том, что вынесенный относительно адвоката приговор по делу может рассматриваться как непропорциональное вмешательство в свободу адвоката высказывать свои взгляды, поскольку такое вмешательство не было "необходимым в демократическом обществе" исходя из содержания ст. 10 Конвенции.
ВЫВОД:
Указанные выше примеры правоприменения Европейским судом ст. 10 Конвенции и разработанные на основе правоприменения принципы чрезвычайно актуальны и важны для Украины, принимая во внимание сложную ситуацию в Украине с одной стороны со свободой печати (так, количество судебных дел против СМИ, связанных с критическими публикациями, в которых расследуются действия или поведение должностных лиц, в том числе судей, остается значительным), а с другой – отсутствием понимания необходимости соблюдения баланса между свободой выражения взглядов, в частности относительно судебной власти, и необходимостью защиты и поддержания ее авторитета, которая в значительной мере зависит от объективного освещения средствами массовой информации деятельности судей, а также этичного и профессионального поведения адвокатов как активных и ответственных действующих лиц в судебных производствах, роль которых в Украине постепенно становится все более существенной.