На первый взгляд вопрос смешанных договоров с профессиональной точки зрения не вызывает никакого интереса: ничего необычного в праве сторон заключить договор, в котором содержатся элементы разных договоров, нет.
Сами принципы свободы договора и предпринимательской деятельности позволяют участникам отношений заключать любые договоры, отвечающие общим принципам гражданского и хозяйственного законодательства.
Однако когда на практике возникает вопрос, какие нормы законодательства следует применять к элементам отношений в смешанном договоре, юристы сталкиваются с определенными сложностями, когда стараются выяснить фактическую природу такого смешанного договора, поскольку в нем самом прямо не указано правило его применения.
В чем же состоит проблема и вообще существует ли она? Ознакомившись с академическим курсом гражданского права, каждый юрист вспомнит, что существует несколько подходов к классификации договоров, в том числе по их принадлежности к определенным типам, видам и разновидностям. Юридические условия, которые присущи определенным видам имущественных отношений, определяют специфику таких отношений. Когда же такие специфические отношения объединяются в одной сделке, ученые обоснованно доказывают, что мы имеем дело со смешанным договором.
Кажется, все просто: если есть разные элементы – мы имеем смешанный договор. Наиболее распространенным примером смешанного договора является договор аренды с правом выкупа, который содержит специфические элементы разных имущественных отношений относительно владения, пользования и распоряжения объектом собственности.
Однако, на мой взгляд, главный вопрос заключается в том, можно ли с помощью конкретных статей законодательства обоснованно отделить одни элементы договора от других, то есть доказать наличие той же специфики.
Практика ведения переговоров и судебных разбирательств свидетельствует о том, что в случаях, когда мы не в состоянии назвать конкретную статью закона, в свою защиту мы начинаем говорить о несовершенстве наших кодексов, о том, что отечественная юридическая техника, к сожалению, имеет низкий уровень, что депутаты принимают новые законы без их согласования с уже существующей нормативной базой.
Иногда это банально сводится к тому, что мы ссылаемся на статью 4 Гражданского кодекса и утверждаем, что мы имеем дело с договором, который не предусмотрен актами гражданского законодательства, что имеется собственное усмотрение сторон, что аналогия закона здесь неуместна, а следовательно только аналогия права с ее общими принципами может быть использована в ходе толкования договора. И хотя со всеми утверждениями относительно существования проблем в отечественном законотворчестве каждый юрист согласиться может, возможность предоставления правильной оценки условиям договора и выявление специфики отношений в большинстве случаев все-таки существует.
Начинать необходимо с того, что надо правильно выяснить, какие права и обязанности сторон составляют предмет договора, а какие имеют субсидиарный (второстепенный) характер. Очень часто совокупность второстепенных условий договора отождествляется юристами с автономными (самостоятельными) взаимоотношениями, к которым они стараются применить нормы, иначе регулирующие отношения, составляющие предмет договора.
Ввиду применения разных институтов обязательственного права возникают споры, в которых одна сторона старается доказать факт существования однородности прав и обязанностей, а другая настаивает на существовании смешанного договора.
Ярким примером ошибочного отождествления однородных взаимоотношений со смешанным договором является договор поручения. Как известно, по договору поручения одна сторона (поверенный) обязуется совершить от имени и за счет второй стороны (доверителя) определенные юридические действия. Следовательно, предметом договора поручения являются исключительно юридические действия, то есть те, которые порождают, изменяют или прекращают гражданские права и обязанности доверителя.
Однако всем понятно, что во время исполнения поручения поверенный выполняет и фактические действия – он собирает информацию, анализирует ее, проводит поиск третьих лиц, ведет с ними переговоры; он физически подписывает документы, получает или передает имущество; возможно, он рекламирует доверителя и его товары.
Но можно ли считать такие фактические (физические) действия поверенного самостоятельными, порождающими отдельные взаимоотношения, например по предоставлению услуг? Если исходить из академического курса – ответ "нет", поскольку эти действия являются только необходимыми составляющими выполнения поверенным юридических действий, они не имеют самостоятельного значения для доверителя, потому что целью заключения договора между сторонами является сделка, которая должна иметь место в будущем.
Если исходить из противоположной точки зрения, то каждое отдельное действие поверенного следовало бы классифицировать как отдельное обязательство, то есть если поверенный принял бы имущество от доверителя, мы должны бы были классифицировать такое действие как обязательство по хранению; если бы он должен был бы это имущество доставить в определенное место – как обязательство по перевозке; если он искал бы информацию о потенциальных контрагентах – как услугу маркетинга и так далее.
Аналогичные ошибочные выводы можно бы было сделать и при признании смешанности отношений в договоре подряда, когда подрядчик, выполняя работу по материалу заказчика, должен хранить этот материал. Однако такие действия по хранению не порождают отдельные гражданские обязательства хранения, которые урегулированы отдельным институтом права.
И таких примеров много.
Из приведенного следует, что предотвратить ошибки при признании договора смешанным можно только тогда, когда юрист правильно отделит вспомогательные функции сторон от основного обязательства, докажет, что такие функции являются только дополнениями, второстепенными элементами основных обязанностей.
Однако исходя из диспозитивности гражданского права, стороны вправе заключить смешанный договор и указать на то, что определенные обязанности сторон имеют самостоятельный характер и порождают возникновение нескольких видов гражданских обязательств. Но такое указание должно быть четко определено, чтобы не было двоякого трактования условий договора.
Однако и тут не все так просто. Сначала отмечу, что не следует забывать, что смешанный договор должен содержать все существенные условия, являющиеся необходимыми для договоров обоих видов. Если исходить из положений Хозяйственного кодекса, по которым в случае недостижения сторонами согласия относительно всех существенных условий хозяйственного договора такой договор считается незаключенным (не состоявшимся), то отсутствие "полного комплекта" существенных условий по одному из видов может привести к тому, что договор утратит статус смешанного и будет толковаться как договор одного вида.
Также существует дискуссия относительно признания смешанными договорами только таких, все элементы которых неразделимо связаны между собой. Например, в договоре дистрибуции обязательство поставки и обязательство по предоставлению маркетинговых услуг по продвижению приобретенного товара находятся в неразрывной связи, они охвачены одной целью – увеличение объемов продажи товара.
Если нераздельной связи прав и обязанностей в обоих видах отношений нет, то договор с этой точки зрения следует считать не смешанным, а объединенным, то есть договором, который был создан только как объединенный документ, который содержит отдельные автономные обязательства.
Не хотелось бы начинать дискуссию по этому вопросу, но в качестве контраргумента хочу обратить внимание, что статья 628 Гражданского кодекса Украины не содержит предписания относительно наличия неразрывной связи, то есть законодатель ограничился только существованием простой конструкции, к тому же законодательно определенного термина "объединенный договор" нет.
Исходя из этого, если факт существования самостоятельных групп элементов разных видов договоров будет иметь место в одном договоре, формально, или нет, но мы должны говорить о существовании смешанного договора, поскольку в любом судебном споре обоснование осуществляется на материальных нормах права. Как бы не было, в обоих случаях к такому договору будут применяться в соответствующих частях положения актов гражданского законодательства о договорах, элементы которых содержатся в нем.
В научных кругах большая группа специалистов среди смешанных договоров выделяет группу интегрированных договоров, которые представляют собой поименованные отдельные виды обязательств, такие как, например, факторинг или экспедирование. Во второй раз, не вступая в дискуссию, не могу полностью согласиться с этим взглядом, поскольку данная группа договоров действует по законодательно установленной конструкции, то есть регулирование отношений по ним осуществляется в пределах одного института права, если другое прямо не указано в законе.
В смешанных договорах элементы обязательств объединены не законодателем, а сторонами, и при регулировании применяются разные институты права к отдельным элементам договора. На мой взгляд, если отдельный институт, регулирующий интегрированный договор, не содержит отсылочную норму, нет оснований утверждать, что мы имеем дело со смешанным договором. В таком случае если возникнут сложности с урегулированием отношений в интегрированном договоре, следует применять не статью 628 Гражданского кодекса Украины, а статью об аналогии закона или права, хотя в финале мы придем к одному и тому же – используем другой институт права.
В конце хочу остановиться на такой группе договоров, как комплексные. В определенных областях их заключение является обычной нормой, например, банковский сектор, туризм, перевозка и т. п. Дополнительные услуги, предоставляемые по таким договорам, входят в круг одного института права, являются однородными по своей юридической природе, хотя и разными по фактическому содержанию. Заключая договор перевозки с авиационной компанией, мы получаем комплекс услуг: происходит перевозка пассажира и его багажа, предоставление услуг питания во время перелета. Однако в таком случае предоставление дополнительных услуг не порождает возникновение смешанного договора, поскольку отдельные составляющие обязанности перевозчика находятся в пределах одного института права и охвачены единым предметом взаимоотношений.